Страшная трагедия в российском бараке. Кто ответит за четверых заживо сгоревших детей (видео)

Мартовской ночью в городе Лесосибирске Красноярского края случилась страшная трагедия. Из-за пожара в деревянном бараке погибли четверо детей: самой маленькой девочке было 2,5 года, старшему сыну — 17 лет. Единственный выживший ребенок — 12-летний мальчишка — выпрыгнул из окна до приезда пожарных, его бабушка также сама смогла выбраться из квартиры. Матери с детьми не оказалось — после смены в магазине женщина почему-то осталась ночевать в другом месте. Дети сгорели в маленькой однокомнатной квартире на втором этаже.

Знакомые семьи считают, что пожар стал страшным уроком всему Лесосибирску, где ответственные органы знали о проблемах в семье, но не смогли предупредить беду. Но, возможно, это и сигнал властям, не очень оперативно решающим проблему аварийного жилья, — горевший барак еще в 2012 году решили снести, но расселить собираются только к 2025 году, как и сотни других «деревяшек» в округе. Загореться проводка может в любом из них. Таких бараков - тысячи по всей России.

«Даже не взглянула на погибших детей»

Первым пожар в квартире на втором этаже обнаружил сосед снизу Сергей. Мужчина выбежал в подъезд, поднял всех криками и пинками в двери, вызвал скорую для единственного выжившего ребенка — мальчика 12 лет, который выпрыгнул из окна. В карету скорой помощи также погрузили и 55-летнюю бабушку детей — она сама смогла выбраться из квартиры.

В МЧС сигнал поступил в 04:28. На момент прибытия пожарных из окон второго этажа шел густой черный дым, за несколько часов квартира выгорела полностью. Уже в половине шестого стало известно, что в дыму задохнулись четыре ребенка: 2, 5, 10 и 17 лет.

Пожар потушили к 8 часам утра. Тогда около дома появилась и мать погибших детей. Она была в шоковом состоянии, со слов соседей, выглядела нетрезвой. «Машинально поставила несколько подписей в документах и даже не взглянула на погибших детей, которые лежали накрытые во дворе», — рассказал NGS24.RU очевидец.

Следственный комитет края возбудил уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности двум и более лицам». Среди основных версий возгорания — короткое замыкание электропроводки. Пожар начался в коридоре квартиры.

«В квартиру заходишь, а там как на свалке»

Тетя погибших в пожаре детей с утра рассказала о семье, оказавшейся в центре трагедии. Татьяна замужем за братом матери детей. С ее слов, семья была неполной, но «обычной» — мать выбивалась из сил, чтобы в одиночку тянуть свою семью. В частности, в последний вечер она закрывала поздно магазин и осталась ночевать в другом месте. Со временем она хотела перевезти туда и детей.

— Обычная семья, она воспитывала одна детей. Работала. Ребятишки дружные всегда были, друг за друга горой. Где-то мы помогали им, — сквозь слезы рассказывала Татьяна.

Другие собеседники NGS24.RU не согласились с родственницей. Так, прожившему пять лет в соседях у этой семьи Ренату Авику было просто жалко смотреть на отношение к несчастным детям.

— Мы жили в квартире под ними в этом доме. Постоянные крики, драки, пьянки у них наверху. В квартиру заходишь, а там как на свалке всё навалено. Терпение часто кончалось, чуть не до драки с этими алкашами доходило, так детей ее жалко. Они говорят: «Дяденька, не надо трогать маму с папой». Ты закрываешь двери, спускаешься по лестнице, а у тебя слезы из глаз бегут, потому что вообще беда. Мы помогали им по мере возможности. Часто дети заходили к нам просто поесть и не хотели уходить к себе домой, потому что там им ловить просто нечего было, — вспоминает сосед.

— Я звал участкового, показывал ему всю ситуацию: «Ты же не только присягу давал бандитов ловить, но и людям помогать. Ты же видишь, что там творится на втором этаже, детям помощь нужна». Мне в ответ: «Да-да-да», но закрывали глаза. В поликлинике детской закрывали глаза, хотя видели состояние детей. Все пожимали плечами — и допожимались.

Я хотел пойти выше, писать жалобы и так далее, но думал — вот вырастут дети и потом скажут: «У нас был сосед, который нас от мамки отлучил». Теперь для меня это уроком будет. И для всего Лесосибирска. Я сегодня, когда узнал, с пяти до восьми часов утра просто плакал без остановки. Потому что знал этих детей, видел их каждый день. Старший сын ко мне приходил, спрашивал совета, рассказывал о проблемах в семье, — говорит Ренат.

Еще одну историю о семье и матери погибших детей NGS24.RU рассказала жительница соседнего дома в Северном микрорайоне Анна (имя девушки изменено по ее просьбе. — Прим. ред.).

— Мне довелось лежать в детском отделении с мамой этих детей сразу после родов, когда рожала я младшую. А она родила Еву, которой 2 годика было. Судя по перегару, рожать ее привезли пьяную, в палате предродовой стояла дикая вонь. Она умудрялась бегать курить. Родила недоношенную девочку, весом менее 2 килограммов. Жили в одном районе, буквально в соседних домах. Дети, что постарше, бегали весь день на улице, часто встречала Злату — ее дочь, всегда грязная, неухоженная. Дети постоянно на улице. Почему не лишили родительских прав — непонятно, — удивляется Анна. Лишили бы — дети были живы!

О том, что власти совсем бездействовали в этой ситуации, сказать нельзя. По данным администрации Лесосибирска, на учет в ПДН семью поставили в 2019 году. Через год органы опеки вышли в городской суд с требованием хоть и не лишить мать родительских прав, но ограничить ее в правах. Однако тогда суд отказал опеке, сославшись на то, что мать «встала на путь исправления».

Вечером 17 марта стало известно, что СКР возбудил второе уголовное дело по факту трагедии — в этот раз в отношении неустановленных сотрудников органов системы профилактики. До 7 лет колонии им грозит за то, что они, зная о проживании детей в аварийном бараке в нелучших условиях, не предприняли мер по изъятию детей.

В органах опеки Лесосибирска NGS24.RU подтвердили, что информация о проблемах в семье, действительно, поступила к ним еще весной 2019 года из школы, где обратили внимание на признаки социально опасного положения детей. Тогда семью поставили на учет в комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДН), назначив ответственными за нее краевой Центр социальной помощи семьям и детям «Лесосибирский».

По заверениям отдела, с семьей по плану КДН работала целая группа специалистов из разных ведомств, в том числе центра семьи, школы, полиции, органов опеки и попечительства. Семью проверяли, проводили профилактические беседы и консультации с родителями.

— За полгода с момента постановки семьи на учет положительной динамики не произошло, поэтому КДН решила обратиться в суд с иском об ограничении родительских прав. Органы опеки подали иск в ноябре 2019 года, рассматривался до июня 2020 года. Мать за это время предприняла меры для сохранения детей: она не была замечена в употреблении спиртного, устроилась на работу, в суд предоставила справку, что алкогольной зависимостью не страдает. Старшие дети на суде подтвердили, что мама не употребляет алкоголь и что они хотят остаться в семье. После решения об отказе в ограничении родительских прав семья была оставлена на учете, с ней продолжалась профработа группой специалистов по плану, утвержденному КДН, — уточнили в органах опеки.

Председатель совета по защите семьи и традиционных семейных ценностей при Уполномоченном по правам ребенка в России, руководитель ассоциации родительских комитетов России Ольга Леткова считает, что искать виновных в этой ситуации нужно не только и не столько в семье и органах опеки.

— Мне очевидно, что виноваты чиновники, которые должны проверять состояние жилого фонда. Тем более что уже были возгорания в других подобных домах в этом городе. Это были сигналы, на которые надо было реагировать. Но никто не среагировал. Но винят при этом мать, которая одна растила пятерых детей и, как я поняла, работала при этом, чтобы всех их прокормить.

Я не спорю, может быть, она не была хорошей матерью. Но причинно-следственной связи между ее поведением и возгоранием никакой я не вижу. Она не напилась пьяной и не подожгла свой дом сигаретами. Поэтому рассуждать, какая она плохая, расспрашивать соседей — десятое дело. Но есть решение суда о том, что она встала на путь исправления. И возможно, что оно правильное. В любом случае это установленный факт, с которым мы не можем сейчас спорить, — заявила NGS24.RU Леткова.

Она уверена, что проблему надо решать не в плоскости семейных взаимоотношений.

— Чтобы изменить систему, нужно, чтобы чиновник хотя бы один какой-то хотя бы раз в жизни ответил за свое преступное бездействие. Я говорю про того чиновника, который отвечал за состояние этого дома. Тогда такие случаи, а они регулярные по всей стране, прекратятся. Каждый год гибнут дети. Но у нас, к сожалению, либо семью обвиняют, как правило — родителей, вне зависимости от того, насколько они там реально виноваты, или органы опеки. Как доказательство — уголовное дело на них. Органы опеки занимались семьей, обращались в суд. За что их сейчас судить? Такая политика подстегивает органы опеки к тому, чтобы любой ценой отобрать ребенка. Лучше заранее отобрать, чем потом сесть в тюрьму, если что-то случится с семьей. Вот такая политика. Соответственно, система и работает на отъем детей. Надо дать органам опеки рычаги, чтобы помогать семьям, а не отбирать детей у них.

А можно ли жить в таком доме?

Пожар случился в Северном микрорайонем Лесосибирска, 2. Этот район в 1980-х годах застраивался Маклаковским комбинатом по переработке древесины. Некогда градообразующее предприятие работало с 1902 года, но сейчас является банкротом.

Удивительно, но построенные в 1980-х годах дома уже признаются аварийными. Так, горевший барак был определен под расселение и снос уже спустя 26 лет после сдачи. По данным с сайта Фонда содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства, к этому моменту он был изношен на 77%. При этом расселение дома должно пройти лишь к 1 сентября 2025 года, а снос — в 2026 году.

Представитель УК «Ваш партнер+», обслуживающей огромное количество бараков в городе, Александр Сафонов прямо признался NGS24.RU, что качество строительства этих домов оставляет желать лучшего.

— У нас в управлении около 400 домов в Лесосибирске, и большинство из них — 270 — подобные деревянные двухэтажные бараки. Нового жилья в Лесосибирске строится очень мало. Дома уже не в лучшем виде. У нас в городе есть деревянные дома и 1960-х годов постройки, но они выглядят гораздо лучше, чем эти, построенные спустя 25 лет, — объяснил Сафонов.

Отвратительное состояние бараков подтверждает и сосед пострадавшей семьи Ренат Авик. Он не стал дожидаться расселения и взял в ипотеку квартиру в новом доме.

— Жить там было невозможно — постоянные аварии на изношенных сетях, потопы и клопы от соседей, — с неохотой перечисляет Ренат.

Хотя, думается, новая квартира не сильно бы изменила жизнь матери погибших детей и улучшила условия ее несчастных детишек. Но барак сам по себе может быть приговором.

По данным мэрии Лесосибирска, аварийными в городе признано более 300 домов, в которых живут люди. При этом под программу расселения до 2025 года попали пока только 160 из них. Реализация этой программы и планов по дальнейшему расселению зависит от взаимодействия муниципалитета и вышестоящих органов власти, считают в мэрии. Как рассказывал мэр города Андрей Хохряков газете «Заря Енисея» в 2019 году, площадки для строительства домов для переселенцев определены, планируется возвести три 60-квартирных пятиэтажки и одну 90-квартирную. Первыми хотели расселять дома, где как раз уже бывали пожары, но в их числе не было домов из Северного микрорайона.

По информации сайта госзакупок, его планы постепенно реализовывают: сдан один дом, строятся еще два. Общий бюджет по ним — более 700 миллионов. Но программа переселения длится до 2025 года.

Все новости по пожару в Лесосибирске — в специальном разделе на нашем сайте. Завтрашний день там объявлен днем траура.