Мне уже многим не стать...

«Напиши, – говорят мне, – про кризис среднего возраста. Тебе же как раз 31, должен знать».

Легко сказать – напиши! И так осенняя депрессия, ничего не пишется, тут еще посаженное мной дерево засохло, сын заболел, а квартира ремонта просит. Ага! Наверное, по адресу попали. Кризис-то есть. Что ж, поделюсь.

Когда я молодой и оптимистичный пришел работать в газету, меня встретил коллектив, который в силу своего возраста этот кризис или уже преодолел или, размахивая мачете, прорубал себе сквозь его джунгли хотя бы какую-то дорожку. А я наблюдал со стороны и думал: чего переживать-то? Мужику в 30–40 лет ничего не страшно: самый продуктивный возраст. Может, оно так и есть. И только позже понял, что не страх порождает душевные муки мужиков в этом возрасте, а зависть, стереотипы и бесы, бьющие в ребро.

Попал как-то на встречу выпускников нашего родного УГАТУ. Разбросала нас жизнь по разным городам и предприятиям, это нормально. Но кого-то она еще разбросала на время отпуска по Египту и Европе, а кого-то взяла за воротник и зашвырнула в огород сажать картошку. В принципе, тоже ничего плохого, но ведь… Возраст уже тот, когда пора и в море с акулами поплавать, и на Октоберфесте за столиком уснуть. Зависть к чужим успехам начинает закрадываться в души слабеньких духом мужичков 30 лет. И точит она, подлая, иногда не больно, а иногда зубами грызет. И тогда вид новой «Мазды» более успешного сверстника вызывает приступ такого кризиса, что хоть на стенку лезь. А на самом деле, кризиса нет, есть обычная зависть, которая иногда может стать неплохим стимулом для роста. Правда, для этого нужно обладать и более ценными чертами характера, чем завистливость. Уверен, что завистников среди нас немного, поэтому оставим эту тему и пойдем препарировать кризис среднего возраста дальше.

Описываешь своего знакомого, спрашивают: а сколько ему лет?

«Да мужик лет 30… Э… Пацан, в смысле, не мужик», – поправляешься после паузы. Потому что это лет десять назад 30-летний был для тебя взрослым мужиком, а сейчас – твой ровесник, а значит – пацан. Ты ж еще не старый? В общем-то, тут врать не буду: сам попадался на такое. Смотришь: взрослый человек. Скоро, наверное, стареть начнет. А он одного с тобой возраста. Включаешь заднюю скорость: нет, какой там взрослый! Так, ровесник. И все-таки потом начинает что-то свербить в душе: а ты уже не мальчик. Мужик. Эх, молодость прошла! И уже не вернется. Обидно, грустно. Надо пойти, лечь на диван и немного пострадать. Хотя бы чуть-чуть.

И да, кстати. Что у меня там со стажем? Идет? Скоро ведь на пенсию.

А молодежь? Другая. Дискеты на пять дюймов не видели, к друзьям «рубиться» в «Сегу» не ходят. Потерянное поколение, чего уж там говорить.

Ну и последнее, но очень важное: я еще привлекателен для противоположенного пола? Кстати, этот пол тоже поменялся. Достаточно посмотреть на одноклассниц: это же… Нет уж! Где те девочки? В прошлом. Уже новые подросли, молодые. Но и я еще ничего. Это точно, но стоит убедиться. Так, чтобы жена об этом не знала.

И тут начинается кризис. Правда, совсем другого рода, об этом говорить пока не будем.

Поделюсь еще одним замечанием. Пока думал, как написать о предмете сегодняшнего разговора, поинтересовался у нескольких друзей, которым уже под 50. И заметил странную деталь: чем больше в человеке раздолбайства в молодости, тем незаметнее проходит для него кризис среднего возраста. А чем он серьезнее, чем тяжелее переживал свои 30–40 лет.

Видимо, много думать вредно.

Думаю, что профессиональный психолог рассказал бы об этом неприятном мужском процессе лучше и конструктивнее, чем 30-летний неудачник, которого к написанию колонки подтолкнули зависть, стереотипы и желание потешить беса, бьющего в ребро. Но кто-то из вас меня, надеюсь, понял. Давай руку, друг! Погрустим вместе.