Александр Шагаев, президент Федерации конного спорта РБ: «Конный спорт не является таким приоритетным, как хоккей или футбол. Хотя во многих западных странах это уже спорт №2»

Тема коневодства снова стала актуальной. На прошлой неделе президент Башкирии Рустем Хамитов провел совещание, в ходе которого рассматривались вопросы развития этой отрасли. Удивительно, но о деятельности легендарного ипподрома «Акбузат» да и конного спорта в целом широкой публике известно очень мало. Одни связывают это с тем, что тотализатор попал под статью об игорных заведениях и теперь ставки на скачках находятся вне закона, другие видят проблему в отсутствии должного внимания к коневодству со стороны властей. И это на фоне того, что Башкирия традиционно ассоциируется с коневодством и лошадьми, а уфимский ипподром – зримая вершина деятельности отрасли. Что не так? И что нужно сделать для того, чтобы исправить ситуацию? На эти и другие вопросы ответил президент Федерации конного спорта РБ Александр Шагаев.

– Здравствуйте, Александр Евгеньевич!

– Здравствуйте!

– Итак, ситуация с коневодством в Башкирии оставляет желать лучшего. Почему уфимский ипподром, да и вообще конный спорт в республике не имеют своего массового зрителя?

– Давно это было, но были времена, когда люди заполняли трибуны, ходили на все виды соревнований, но в тяжелый для страны момент из ипподромов делали рынки и зрителя упустили, он отсюда ушел.

– Думаете, сейчас можно что-то исправить?

– Я не думаю, что нельзя вернуть все назад – можно и даже в улучшенном виде. Лошадь – это такое существо, она заполняет душевную пустоту, а сейчас людям именно этого не хватает. Вода камень точит. Сейчас занимаются дети, приходят их родители, дальше их знакомые и так далее. Школа наша очень молодая, я думаю, пройдет лет пять, и все вернется на круги своя.

Я считаю, что утеряны традиции, людей, которые отдавали себя этому виду спорта, становилось все меньше, а новых людей и детей в первую очередь – их не было. Сейчас постепенно начинается возрождение.

– Что делается сейчас для популяризации и продвижения конного спорта в Башкирии?

– Пока делается недостаточно. Если говорить о государственных структурах, то им, может быть, пока не до этого, конный спорт не является таким приоритетным направлением, как хоккей или футбол. Хотя во многих западных странах это уже спорт №2. В Германии, например, около 20 тысяч специализированных конноспортивных школ. Представляете? Я не устаю напоминать, что постепенно все лучшее с Запада должно прийти к нам. Почему бы и нет?

>– Вы считаете, что мы можем достигнуть уровня стран, где конный спорт и все, что связано с ним, традиционно имеют сильные позиции?

– Я в этом не сомневаюсь. У нас народ очень талантливый, а конный спорт предполагает, прежде всего, не физическую силу, а талант. Лошадь нужно чувствовать, а на это способны только умные и талантливые люди.

– Получается, сейчас проблема в первую очередь в нехватке кадров?

– Это такой дефицит! Мы пытаемся изыскивать специалистов всюду, куда ездим. Приглашаем иногда в убыток себе, чтобы создать здесь коллектив единомышленников. Но так случилось, что сейчас специалистов просто нет.

– А лошадей также приходится привозить издалека?

– Лошадиный генофонд практически полностью утрачен в нашей стране. Мощные конезаводы функционировали на юге России, например, Буденновский конезавод. На этих заводах были прекрасные лошади, замечательное воспроизводство, к сожалению, все то тоже утеряно.

– Как вы считаете, безвозвратно?

– Думаю, что нет. В последние несколько лет завозятся неплохие производители, опять же с Запада, куда деваться. Заводится маточное поголовье. Не в один день, не в один год, но все это будет возрождаться.

– Чего еще не хватает конному спорту? Внимания меценатов и спонсоров?

– Внимание со стороны властей сейчас вполне достаточное. Внимания со стороны спонсоров хотелось бы видеть больше, потому что их нет. Даже если брать не западные примеры, а Москву, то там очень многое делается на средства спонсоров. В Уфе их нет. Это единицы, чего-то значительного я вспомнить не могу. На протяжении многих лет я сам вкладывал свои деньги насколько мог, сейчас, слава Богу, есть бюджетные школы и какие-то деньги поступают.

– Башкирия в силу традиций всегда была не на последних местах в развитии отрасли. Как обстоят дела сейчас в масштабах страны?

– Благодаря индивидуальным результатам наших спортсменов мы и сейчас находимся не на плохом счету. У нас есть первый и единственный в регионе мастер-международник по конному спорту Ольга Данилова, она показывает и привозит результаты. Готовит детей, закончила академию, имеет специализированное образование. Как я уже говорил, подыскиваем и других специалистов.

– Да, мы писали в рамках рубрики «Персона недели» о достижениях Ольги Даниловой. Хорошо, с индивидуальными результатами разобрались. А как дела обстоят с массовостью?

– Я убежден, да и не только я: чем больше людей, особенно детей, мы сможем привлечь, тем больше на выходе мы получим талантливых спортсменов. Сейчас количество занимающихся явно недостаточное. Есть бюджетные, внебюджетные группы, всех желающих готовы принять, пусть приходят. Кому суждено заниматься спортом, тот будет заниматься. Кому не дано – покатаются, пообщаются с лошадьми. Каждому найдется занятие по душе и способностям.

– То есть, при спортивных школах, базирующихся на ипподроме, есть такие группы, где любой желающий может научиться обращаться с лошадьми, не ставя перед собой далеко идущих целей?

– Да, такие группы есть при школах. Также этим занимаются частные коневладельцы.

– Как раз с частными владельцами лошадей, занимающимися прокатом, у ипподрома возникает наибольшее количество проблем. Почему?

– Они очень ревностно относятся к своей нише. Если мы ищем специалистов, стараемся воспитывать своих, разрабатываем методики работы с лошадьми, то у них этого нет. Они считают, что как у них есть – так и должно быть. У той же школы имеется лицензия на право образовательной деятельности и оказание профессиональных услуг, у частников, естественно, ничего этого нет. Уровень профессионализма достаточно невысок, где-то научились ездить на лошадях, никаких допусков и свидетельств они не имеют, по крайней мере, большинство. Поэтому они очень ревностно относятся к любым претензиям в свой адрес, считают себя униженными и оскорбленными. Банально взять и поставить рядом лошадь школьную и лошадь частных прокатчиков – небо и земля. Не чищенные, не стриженные, снаряжение старое, изношенное. Они делают все для того, чтобы извлекать из этих животных прибыль, выжимают все до последнего. Мы же хотим оказывать горожанам профессиональные услуги. Иногда платные.

– Есть ли частные хозяйства, оказывающие подобные услуги, которые базируются не на ипподроме?

– Такие хозяйства есть. Есть «Фазенда», есть «Уфимский конный завод №119», такие хозяйства созданы в Учалах, Яркеево, Раевке и Нефтекамске.

– Получается, что создание подобного цивилизованного бизнеса вполне возможно. Почему же частные владельцы не хотят уходить с ипподрома, на котором нет для них места?

– Ипподром предназначен для испытаний беговых, скаковых лошадей и развития спорта. Это основное назначение. Если им отделяться, то придется строить манеж, для строительства нужны большие деньги. Зимой без манежа они работать не смогут, а здесь он есть. Но зимой очень сложно распределить время занятий в манеже – работают две школы, еще и эти частники. Представляете, если мы занимаемся с группой, ставятся препятствия, тренируются прыжки, а тут выезжают они? Начинается полная анархия. Естественно, мне приходится иногда заходить в манеж и наводить порядок, кого-то выгонять.

– Такое положение ведь опасно как для людей, так и для лошадей?

– Это грубое нарушение техники безопасности! У нас все соблюдается, инструктажи по технике безопасности проводятся общие и на месте, защитные каски и все остальное. А там все довольно плачевно у них и в этом плане. В старом манеже имели место даже смертельные случаи у частных коневладельцев. Бесполезно, никого это ничему не учит. Самое главное – извлечь прибыль, остальное вторично. Это же очень удобно – если не платить налоги, то прибыль получается сто, а то и двести процентов. На вложенную копейку получается сто рублей прибыли. Поэтому они этим и занимаются.

– Каким видится выход из этой ситуации?

– Несколько выходов можно предложить. Первый путь тот, по которому пошли сейчас-– отстранить этих частных прокатчиков от ипподрома и пусть этим занимается сам ипподром и две школы, а частные владельцы создают клубы вне этих стен. Здесь бюджетные организации, бюджетные школы, пусть они осуществляют свою деятельность на самом высоком уровне, согласно своим уставным задачам – испытание лошадей и спорт. Частное катание может осуществляться в других местах, нужно их создавать, никто ведь не запрещает.

– А контроль над деятельностью частных прокатных организаций как должен осуществляться? Может быть, федерации конного спорта стоит взять на себя эти функции?

– Мы не против. Опять-таки, от нас исходят инициативы, пытаемся собраться с ними, чтобы обсудить сложившуюся вокруг «дикого» частного проката ситуацию, но они нас не хотят слышать, поднимают шум, пишут жалобы, подключают депутатов. Мы мешаем людям общаться с этим большим сильным животным. А о том, что животное может быть опасно, почему не сказать? Животное весом иногда до тонны может убить или покалечить человека, само того не желая. Об этом тоже нужно говорить. Специалист должен лошадь с самого рождения воспитать правильно, обозначить ей, надавить на инстинкты, что можно делать, а чего нельзя, воспитать отношение к человеку. Не так, как это делают неподготовленные частники, – побоями. Когда бьешь лошадь, все равно она найдет возможность отомстить. Вот только когда воспитаешь лошадь, к ней можно подпускать неопытных людей. У нас есть лошадь восемнадцати лет от роду, которая относится к детям, старикам, как нянька, с удовольствием катает их. Вот это воспитанная нами лошадь. А есть невоспитываемые лошади, как и любые животные. Мы посмотрим, если лошадь не годится, найдем ей другое применение – отправим в завод или обменяем, но с детьми она работать ни в коем случае не будет. А у них нет такого выбора, работают на тех лошадях, какие есть. То есть вариантов у школы масса, в отличие от частников.

– Уровень ухода за лошадьми тоже, наверное, сильно отличается?

– Однозначно. Если у нас лошадь кормят по системе, то она съест столько корма, сколько ей положено съесть. А у них? Найдут что поесть – поедят, не найдут – значит сегодня голодные. Я не хочу сказать, что там морят лошадей голодом. У нас вот так все построено, а как там – можете пойти и посмотреть.

– Приходилось наблюдать в парках, как лошади весь день по жаре катают отдыхающих.

– Животное трижды в день положено поить. По ведру воды за раз лошади положено выпивать обязательно, это физиология. Из-за недостатка воды или пищи лошадь может просто умереть от кишечных колик.

– А ветеринарное обслуживание находится на каком уровне?

– При ипподроме есть прекрасная ветклиника со всем необходимым оборудованием и штатом сотрудников. Когда частные лошади находятся на постое в конюшнях ипподрома, их хозяева вынуждены проводить самые необходимые ветеринарные процедуры во избежание эпидемий. Их просто заставляют делать профилактические прививки и тому подобное.

– Получается, если частники уйдут на вольные хлеба, их лошади останутся совсем без присмотра?

– Почему же. Есть наша клиника, есть городская ветеринарная служба, районные. Заключайте договора, платите, и все будет делаться.

– А будут ли они добровольно этим заниматься?

– Не будут, это я вам сразу могу сказать.

– Но ведь это опасно и для самих лошадей, и для окружающих людей.

– Да, я согласен. Они должны быть обязательно подконтрольны каким-то службам. Пусть это будет городская ветстанция, санэпидемстанция, пусть федерация или Минсельхоз. Потому что для них лошадь в первую очередь – средство зарабатывания денег. Не думайте, что они занимаются этим потому, что такие любители животных. Лично я не получил ни с одной лошади ни копейки, только вкладывал. И не буду никогда получать.

– Как вы пришли к лошадям? Вы ведь не занимались конным спортом в молодости?

– Семнадцать лет назад я познакомился с девушкой, которая стала моей женой. Она любила лошадей, занималась ими с детства. Ходила на ипподром кататься, лошадей тогда тоже не хватало, я решил купить ей лошадь. Купил одну, вторую, начали заниматься спортом. Покупали лошадей, сами их обеспечивали и тренировали. Ольга серьезно втянулась, видно было, что есть большие задатки, пришли успехи. Вот так все банально, как говорят французы, сherchez la femme – ищите женщину. (Улыбается.)

– Сейчас вы не только крупный коневладелец, глава федерации конного спорта республики, но еще и выступаете в качестве тренера?

– Да, пришлось все освоить. Я человек фундаментальный, строитель по специальности, поэтому, естественно, начиналось все не просто «Давай, садись, поехали», а с книг. Сначала специальная литература, потом ездили за рубеж. Допустим, приезжали на этапы Кубка мира, она сидела на трибуне, а я снимал все на видео, конюшни, разминки – всю подноготную. Постепенно год за годом все это накапливалось, сейчас я называю это уже опытом, знаниями.

– Что для вас конный спорт?

– Это отдушина. Мое хобби, возможность постоянно быть в состоянии душевного подъема и готовности. Я нашел в этом себя, отдыхаю рядом с лошадьми. Бизнес – это бизнес, а лошади – колоссальный источник энергии.

– Хватает времени на все?

– Нет, не хватает. (Вздыхает.) Хотелось бы иметь больше времени, но что делать, сколько уж есть. Пока успеваем. Есть же акула, которая жива, пока двигается. Так и у нас: движемся – живем.