«Поссорить и внести вражду в ряды»: уфимская общественница — о тактике властей в отношении защитников Куштау

Вся страна наблюдает за ожесточенной борьбой за шихан Куштау, которая развернулась в последние недели в Башкирии. Общественный деятель и журналист Евгения Куцуева — одна из лидеров мнений, которые не смогли остаться равнодушными к происходящему. Она внимательно следила за событиями и рассказывала о происходящем своей аудитории. Мы поговорили с Евгенией и узнали ее мнение о недавней встрече главы республики с некоторыми активистами, о самой ситуации с Куштау и возможных компромиссах в решении проблемы.

— Как бы вы для себя резюмировали итоги этой встречи? По-вашему, она была эффективной?

— Радий Хабиров прибыл к активистам на гору и пообещал встретиться с ними в понедельник. Люди выбрали своих делегатов, которые приехали к нему. Это в том числе и 83-летний мужчина, который специально прибыл из Урняка в Уфу, и юрист Гарифулла Яппаров, и другие. Защитники Куштау выбрали этих людей, чтобы представлять свои интересы. И встреча была назначена на 4 часа. Мы, общественники, журналисты, ждали эту встречу, эфира, чтобы понять, каким образом будет происходить диалог. И в тот момент, когда этой встречи не состоялось, и перед людьми, избранными народом, закрыли дверь, стало понятно, что может произойти все, что угодно, кроме диалога.

Я внимательно следила за тем, как на нарушение слова главы отреагируют федеральные СМИ. И заметила, после чего спешно эту встречу все же собрали. На мой взгляд, это произошло после того, как в ТАСС появились публикации, что Хабиров отказался встречаться с теми людьми, с которыми накануне обещал поговорить. И когда количество подобных публикаций в федеральных СМИ стало нарастать, вдруг выяснилось, что готовятся вот эти списки, скорее всего, — на основе постов на «Фейсбуке». Так я могу объяснить присутствие там, например, Рияза Исхакова или Екатерины Телиной, которая в последние дни очень активно и эмоционально, очень вдумчиво писала на эту тему.

Все, что происходило — эта стандартная пресс-конференция. Я думаю, что Радий Хабиров забыл, что значит формат диалога с людьми, которые представляют другую точку зрения. Ему было важно, чтобы выслушали его тезисы. Но я хочу поблагодарить тех людей, которые там были и раз за разом повторяли Хабирову один очень простой вопрос — «Куштау будет сохранен?».

Этот диалог строился так: «Куштау будет сохранен?» — «Бла-бла-бла». «Куштау будет сохранен?». — «Бла-бла-бла». И вот так один и тот же вопрос задавали несколько раз, я начинала считать, но к середине, честно говоря, устала. Люди возвращали Хабирова к этому вопросу снова и снова.

— Но некоторые итоги встречи все-таки есть?

— Это пресловутое слово «компромисс». Давайте проясним, что означает слово «компромисс» в понимании Радия Хабирова. Он, кстати, это расшифровал. Глава республики сказал, для него компромисс — это «окончание острого периода противостояния». Если переводить с русского на русский: «Помолчите сейчас, хватит уже!». Тот контекст, в котором это подается: «Мы не будем пока разрабатывать Куштау, до достижения компромисса».

Рауфа Рахимова очень хорошо сказала по этому поводу: «Никакого компромисса — разрабатывать или нет — не существует». Компромисс тут только в том, что необходимо посмотреть, какие есть пути модернизации морально устаревшего производства, работающего по технологии, которая требует сжигания известняка. Что нужно сделать для того, чтобы эту технологию модернизировать, какой объем финансовых средств нужно заложить в этот процесс, какие источники этих финансовых средств.

Но весь дискурс всегда уходит в какую-либо сторону, кроме экономики и собственников. Когда мы начинаем считать цифры вместе c учеными, геологами, инженерами и химиками той же «Соды», разговаривать по фактам, затрагивать экономическую составляющую этого вопроса, мы получаем абсолютно невнятные цифры, которые постоянно колеблются.

И вот эта история, что нельзя оставлять город без работы, нельзя оставлять эти теперь уже 9 тысяч человек без работы. Кстати, на запросы моих коллег-журналистов в БСК не дают среднесписочной численности своих сотрудников. Меня это вопрос тоже очень интересует.

— В итоге следующие шаги, которые ожидает общество, — это создание координационного совета и встреча властей непосредственно с ним. Каковы шансы у тех, кто изначально хотел попасть на эту встречу с Хабировым, все же добиться этого?

— Изначально, кстати, никто на эту встречу попасть-то и не хотел. Никакой встречи изначально не требовалось тем, кто борется за Куштау. Да и сейчас не требуется. Требуется только одно — включить Куштау наряду с Юрактау и Торатау в список охраняемых объектов, которые нельзя разрабатывать. Вот и все. А вот эти встречи одного совета, другого — это все, на мой взгляд, просто затягивание времени.

Знаете, есть такая политтехнология — размазывание конфликта. «Мы же с вами поговорили, чего вы еще хотите? Мы же обратили на вас свое внимание? Ах вы, нехорошие люди, мы же к вам приехали!». Мне тогда хочется спросить, вот два дня, когда происходил весь этот беспредел, где вы были?

Два дня, когда глава Ишимбайского района, переодетый в форму, громил лагерь защитников. Вы, что, не видели? Я вот очень внимательно слушала, какие будут аргументы об этом. «Я не видел видео, где это все?». Давайте покажем, давайте прямо соберемся и все покажем! Сделаем отдельный координационный совет по просмотру видео, которые были сняты на Куштау, если нельзя самому посмотреть.

— Хабиров сказал, что глава Ишимбайского района вылетит, если активисты докажут, что он бил женщин и детей.

— Да, после того как вопрос повторился 4 раза, я вот тут отдаю должное людям, которые задавали его, и, не услышав ответ, еще несколько раз повторили. Почему там в принципе находится глава района? Почему руководитель Башкирской содовой компании в матюгальник кричит, ведет себя как псих, провоцирует? Ему же даже замечание делали эмвэдэшники, чтобы он себя так не вел. Это что за человек-то такой?

Вы обратите внимание, как вели себя простые люди, какая степень самоорганизации — никаких провокаций, никаких нападений, ничего! Как они достойно себя вели и как недостойно себя показали представители власти.

— Если возвращаться к истории, которая произошла в воскресенье, по вашему мнению, кто помог разрулить этот конфликт?

— Хочется ответить патетически, что этот конфликт помог разрешить бог. Потому что степень накала страстей была такая, что было реально страшно смотреть. ОМОН идет на людей, люди встают в эту шеренгу, друг за друга держатся.

Но, если вот так вот рассудить, то помог здравый смысл активистов. То есть люди встали в этот кружок, модераторы прекрасно организовали дискуссию — мужчина, который, я знаю, работает на радио «Юлдаш». Ему силой своей личности, харизмой удавалось стать стороной диалога. Он переводил слова Хабирова, говорил «Слышали, поддерживаем?», но не давал себя завести в заблуждение. Говорил, вот если «Сода» уйдет, мы еще останемся, мы еще проверим, посмотрим, как здесь. И, как оказалось, впоследствии это было очень верным решением.

Но после двух дней — это слишком поздно. Что Хабиров делал эти два дня? Он что, не видел, что происходит? Все его соцсети были закрыты эти два дня, комментарии удалялись мгновенно, за пару секунд.

— Назначение Азата Бадранова, на ваш взгляд, помогает нивелировать этот конфликт?

— Я наблюдаю, как реализуется эта концепция — «плохенький, да свой». На этой позиции, а я ведь знаю всех, кто там работал, были спецы, которые в межконфессиональных, межэтнических отношениях хороши. Я имею ввиду Вячеслава Петровича Пяткова — он был отправлен в отставку, Ришата Хажгалиевича Сабитова — он тоже занимался межконфессиональными отношениями. А у тех людей, которые сейчас там работают, понимания о том, что это за тонкая материя, нет.

И за счет вот этих очень неправильных действий, неправильно выстроенного сетевого позиционирования, происходит страшное — вбивание клина между людьми. Когда ты оскорбляешь людей, называешь их каким-то образом, как ты после этого можешь вести с ними диалог? Во-первых, кто тебе дал право определять, кто хороший, кто плохой, кто может зайти в «белый дом» и разговаривать, а кто — не может? Ты — есть сторона. Тебе надо только обеспечить организационный процесс.

Потому что Хабиров сказал: «Я даю свое слово». Глава слово дал, будьте добры, держите его. А вы должны просто обеспечить этот процесс. Вы должны были спросить, в какое время удобно активистам, может, их надо доставить, потому что все-таки они едут, а не глава к ним. Вот так, уважительно. А разворачивать старых уважаемых людей — это не по-человечески. Вообще недостойное поведение, на мой взгляд, не только для главы региона, но и вообще для человека.

— То есть вы наблюдаете ошибку команды, которая организовала эту встречу?

— У меня нет иллюзий по поводу того, что «царь хороший, а бояре плохие». Я в такие вещи не верю. Есть решения Хабирова, и самые непопулярные из них он проводит через людей, которых, видимо, ему совсем не жалко. А потом, чтобы этих людей совсем уж не бросать, он вдруг проявляет свою якобы мужественность, принципиальность и говорит, что своих не сдает.

Я этот кусочек эфира смотрела несколько раз. Почему все так ополчились на Мурзагулова? Казалось бы, чиновник. Чиновник, который даже не чиновник, потому что такого статуса у него нет. Человек, который стоит над «Башинформом» — в попечительском совете, который, в общем-то, создан под него, реанимирован и собран. Формально он даже не госслужащий — по официальным законам.

Но то, что происходит на БСТ, в «Башинформе» — когда в течение двух недель о защитниках говорили, что они националисты, экстремисты, ваххабиты, что все оплачено, что их куда-то там свозят… Вот мы смотрим друг на друга и не понимаем, почему так оскорблять нас позволяет себе ведущее информационное агентство республики, за деятельность которого мы, в общем-то, платим деньги.

И потешаться над этим, говорить: «Что бы вы ни сказали, все равно его не сдам, потому что он мой» — это, знаете… Обратите внимание, люди сразу же сказали: «А мы — чьи?». У меня даже ком в горле в это время встал, потому что когда мужики спрашивают, по идее у руководителя, прямо как дети: «Ну ты разве нас не видишь? Мы-то как?», я думаю: «Как же ты до такого довел? Ты — руководитель с многолетним стажем, ты хоть думай, что ты говоришь!».

Лучше сказать: «Ладно, я разберусь, больше такого не повторится, простите меня. Я вижу, здесь нормальные неравнодушные люди, все мы здесь свои, просто некоторые из них ведут себя плохо, и я обязательно разберусь с этим». Так надо было сказать.

— Вы несколько раз поднимали тему политтехнологий. Вы — специалист в этой сфере, много лет провели внутри процесса. Какие еще технологии вы подмечали и можете озвучить?

— Если вы внимательно прочитаете биографию Хабирова, вспомните, какие были события в Крыму, каким образом разваливалась партия «Правое дело», то заметите везде одну и ту же технологию — принцип «разделяй и властвуй».

То есть выделяются несколько делегатов, — хотя с какой это стати нас не 20–30 человек, нас четыре миллиона, всех надо слушать! — и дальше основной принцип такой: нужно поссорить и внести вражду в ряды. А как это сделать? Нужно выбрать несколько человек по только тебе понятному принципу. Причем это могут быть и самые непримиримые, честные и светлые люди. Но за счет того, что ты их выбрал и не объяснил другим, почему именно их, происходит стравливание маленькой группки людей-представителей и большой группы всех остальных. И потом уже начинаются разговоры: «А почему именно они?».

Все идет ровно по такой схеме, видимо, они по-другому не умеют. Потом этот факт будет использован так — «мы вообще-то договорились, вот же были ваши представители, вы вообще-то уже все сказали, вот у нас демократия, вы сами так решили». То есть разделить людей на большее и меньшее, меньшее стравить с большим, потом сослаться на то, что меньшее представляло большее и меньшее так решило.

В тот момент, когда силовое давление и опорочивание людей не прошло, вступили в силу такие вот способы. Поэтому, я считаю, никакого координационного совета быть не должно. Тут понятна позиция народа. Где представители БСК? Где представители собственников БСК? У республиканских властей 38% акций — это не блокирующий пакет (в ходе написания этого материала Хабиров объявил о желании республики выкупить контрольный пакет акций БСК. — Прим. ред.). Если уже и проводить какой-то координационный совет, то мы, все жители республики, внимательно послушаем в онлайне, о чем вы будете договариваться.

Пригласите ученых, пусть сидит там Марс Сафаров, пусть сидит Исхак Фархутдинов, пусть будут люди, которые разрабатывали всю эту схему, которые разбираются в цикле производства — в химическом, геологическом, экономическом. Пусть они сидят и говорят, а люди свою позицию уже озвучили. Они уже начали свои действия, они приехали на гору!

И это тоже очень важный момент — а был ли ты на горе? Это неважно, где ты был в тот момент. Важно, что ты делал, как чувствуешь, как ты поддерживаешь, какая твоя личная позиция. Ведь очень много людей помогали информационно, кто-то — водой, едой, но физически, в силу разных причин, этих людей там не было. Это не значит, что они в каком-то своем одиночном плавании. Нас, на самом деле, гораздо больше.

Смотрите, как включилась башкирская диаспора во всех странах. Они к этому подключились, потому что это личная боль каждого. Можно было решить этот вопрос раньше, это же не спонтанное что-то, не технологическая катастрофа, не коронавирус. И Хабиров решил. Он же так и сказал: «Я не думал, что вы будете так за это биться, для меня это не так важно. Торатау, конечно, я бы не сдал (да и кто бы ему позволил), но Куштау, я решил, что он вам не так важен». Это вопрос не одного дня, ситуация была до этого доведена. Куштау, как он считал, — то, за что башкирский народ бороться не будет, потому что лично для него он не имеет такой ценности.

Хочу еще отметить, вот это разделение на «я» и «вы», «свои» и «чужие». Откуда оно взялась, не понимаю. Потому что человек, который избран с показателем в 82 процента голосов за, по идее, должен идентифицировать себя иначе. «Я как представитель вас», «Мы как жители Башкортостана, люди, которые хотят сохранить свое природное достояние», «Мы, люди, которые хотят решить этот вопрос». Но посмотрите, как редко звучит слово «мы». Всегда звучит «я», «моя», «свои». И это явно не способствует консолидации и диалогу.

— Если возвращаться к вопросу политтехнологий, что стоит взять на вооружение тем, кто будет биться за гору в дальнейшем? Разумеется, мы не говорим о битве, мы говорим об информировании и отстаивании своей позиции. Как избежать возможных ошибок? На чем могут проколоться власти?

— Нужно обеспечить нормальное освещение. То есть прекратить этот позор, который я не могу назвать информационной политикой. То, что происходит сейчас на «Башинформе» — искажение фактов. Должно быть нормальное освещение событий, качественная информация. Это к вопросу о том, как поступать органам власти в данный момент.

То, что их технологии не работают и это может привести к самым серьезным последствиям, уже ясно. Ни в коем случае нельзя закрывать социальные сети. Потому что, если ты закрываешь одну сеть, вторую, блокируешь возможность человеку высказывать свою позицию, — будь уверен, что он найдет способ ее высказать. Ногами придет на Тукаева, 46 и выскажет. Поэтому власти ни в кое случае нельзя блокировать информационные потоки со стороны людей.

Раз уж вы вовремя не успели отреагировать, довели до такого, теперь сидите и слушайте. Ваша задача — всех выслушать, не самоутверждаться, не говорить, что «вы меня никогда не прогнете». Я сама родилась в Салавате и являюсь президентом ассоциации бодибилдинга и фитнеса. И даже в нашей спортивной среде такой риторики не присутствует — чтобы «кого-то нагнуть», «прогнуть», «сдать». Вы все-таки руководство республики, а не человек, вышедший из мест заключения. Даже обычные люди не используют такую риторику в повседневной жизни, не говоря уже о власти.

Что касается тех, кто за сохранение Куштау и того, как им поступать — конечно, нужно обеспечить всех независимой информацией. Вот канал «Куштау онлайн» в «Телеграмме» очень хороший. Он позволяет понимать, что происходит. Я, например, о событиях в Ишимбае, о митинге около администрации главы Ишимбайского района узнала именно оттуда. Нигде такой информации больше не видела.

Наша задача сейчас — сохранить внутреннюю сплоченность, точно не начинать делить на тех, кто больше любит природу, гору, людей, кто первый пошел на компромисс и так далее. Задача очень проста — добиться, чтобы гора получила охранный статус, чтобы была отозвана лицензия на ее разработку и чтобы юридически все эти аспекты были закреплены.

Ильшат Байбурин на встрече очень правильно заметил: «Вот вы сейчас сказали, это ваше слово — но где ваша подпись?». Где протокол собрания, где это будет опубликовано? Где юридическая сила его слова? Потому что утром мы уже успели заметить, как легко слово дать и слово отозвать. То есть где юридическая сила слова? Где это решение? По итогам этого собрания обязательно должен быть протокол, после — перечень поручений.

Вы знаете, Гарифуллу Яппарова отказались принимать — он сегодня очень хорошо написал, ведь, по сути, это уже уголовное преступление — ему отказали в праве, данном ему Конституцией. Это же не вопрос про вкусовщину — может, Хабиров тоже кому-то не нравится, и человеку тоже не хочется с ним разговаривать.

Есть очень большая проблема, есть твоя подпись на документе — ты отдал в разработку и позволил это сделать. Поэтому надо решать этот вопрос. Но не путем забалтывания. Есть юридическая плоскость, есть научная плоскость, а социальную плоскость мы уже видели. Самое главное конфликт сейчас не усугублять. Не дай бог, какой-нибудь Мурзагулов еще что-нибудь напишет. Но он последние три дня молчит, видимо, инстинкт самосохранения присутствует еще.

— Что скажете про главу Ишимбайского района?

— Сначала в отставку — потом под суд. Значит, активистов, которые там себя как-то проявили сейчас по отделениям развезли, они находятся под административным арестом, а глава при исполнении себя точно так же проявил — ему что, закон не писан? Или раз у нас юрист во главе республики, значит, можно попрать все юридические нормы?

— Если БСТ освещают только то, что выгодно «Соде», то он что, куплен БСК? (вопрос от зрителя во время прямой трансляции UFA1.RU)

— Ну нет, конечно. Там другая тема. Учредитель БСТ — правительство республики Башкортостан. Надо продолжать? БСТ вообще не является в данный период времени источником информации, которому можно доверять.

— Защитники в пятницу вновь идут на встречу с главой, чего ожидать? (вопрос от зрителя во время прямой трансляции UFA1.RU)

— Технологически будет то же самое. Будет серия встреч. Пока Хабиров уехал на инвестиционный форум в Сибай — в город, где горит карьер, где в течение 2 лет не могут решить этот вопрос, в город Зауралья, где местные башкиры — самые твердые и принципиальные люди. Поехать сейчас туда и вещать об инвестиционном потенциале республики, когда не решен ключевой стратегический вопрос по горе и отношению власти к людям, я считаю фатальной ошибкой. Насколько она фатальная, посмотрим.

То, что на старых машинах ездят рабочие «Соды» — понятно. Экономика Стерлитамака, о которой все так пекутся, в известном состоянии. Где там рабочие места, где там зарплаты? Я вот из Салавата, у меня есть знакомые из Стерлитамака, и я знаю, что зарплаты там мизерные. Вот и ездят на старых машинах.

Да, не каждому дано купить себе бизнес-джет на республиканские деньги и кататься на нем или бронированные «Мерседесы» для встреч с людьми закупать. Так надо сделать, чтобы уровень жизни там поднялся. Я считаю, что это персональная ответственность Радия Хабирова. Никто больше не имеет к этому такого отношения, как он.

— Объясните, пожалуйста, тему с учредителями БСК. Хабиров и Назаров имеют личные интересы, являясь членами совета директоров? (вопрос от зрителя во время прямой трансляции UFA1.RU)

— Они заинтересованы в этом в той части, что республика является собственником на 38%. Вы сами погуглите, учредитель Пяткин — там есть вся информация из федеральных СМИ с его виллами в Швейцарии и прочее. Я могу сказать, что те, кто владеет контрольными пакетами акций БСК, здесь давно не живут.

6 августа 2020 года российский «Гринпис» обратился в Генпрокуратуру России с требованием обратить внимание на то, что происходит с Куштау. К этому моменту активисты уже третий день протестовали в Ишимбайском районе, недалеко от самого шихана. Именно 6 августа силовики впервые применили силу по отношению к неравнодушным гражданам.

Три дня спустя на Куштау прошел массовый флешмоб. В ту же ночь на палаточный лагерь активистов у подножия шихана напали. 15 августа началась массовая бойня между протестующими, ЧОП, полицией и ОМОН. Столкновения продолжились и на следующий день. Вечером 16 августа на место приехал Радий Хабиров.