«Мне удалось спастись в этом кромешном аду»: через что прошел Михаил Пуговкин на войне

Когда на пороге появляется беда, равнодушных не остается. Люди даже самых мирных профессий в тяжелые времена становятся в строй, чтобы защищать родину. В их числе талантливый и харизматичный актер Михаил Пуговкин. В годы Великой Отечественной он шагал дорогами войны, попал в госпиталь и чуть не потерял ногу, а потом вернулся на сцену и на экраны, чтобы дарить зрителям улыбки.

Известие о начале войны застало Михаила Пуговкина в последний съемочный день фильма «Дело Артамоновых» (12+).

— Снималась сцена пляски, и вдруг дирекция пригласила всех к себе к репродуктору. Молотов объявлял о начале Великой Отечественной войны. Я доснялся в пляске и 7 июля, прибавив себе год, ушел добровольцем на фронт, в то время как два моих брата и отец уже были на фронте, — вспоминал артист.

Практически с самого начала боевых действий Михаил Пуговкин служил разведчиком в 1147-м стрелковом полку. В свой первый бой он вступил, защищая подступы к Москве, где тогда происходили самые ожесточенные сражения.

— Как сейчас помню, как на Смоленщине принял вместе с такими, как я, безусыми, первый бой. А одеты все были в летние брюки, футболки, парусиновые тапочки, то есть новобранцев даже не успели переодеть, — рассказывал позднее Михаил Иванович.

После этого боя Пуговкин пережил вражеский авианалет, из которого ему удалось выбраться живым и невредимым. Бомбы уничтожили практически 100 машин с солдатами.

— Мне удалось спастись в этом кромешном аду без единой царапины, — вспоминал о том страшном дне Пуговкин.

Из следующих сражений он тоже удивительным образом выбирался живым и практически всегда невредимым. Но не единожды видел, как прощаются с жизнью его боевые товарищи. Впервые это произошло во время боя за Ельню.

— Когда начинали мессершмитты спускаться и бомбить, я прижался к стенке, и со мной стоял солдат в штатском. И когда ему прострелили голову, он наклонился на мое плечо — и я впервые увидел, что такое смерть. Это было в 41-м году, — рассказывал он позднее в интервью. — К лету 42-го я уже считал себя заговоренным. С начала года, страшно вспоминать, два списочных состава роты выбыло, а мне — ни царапины.

Позже он сам признавался, что за свою самоуверенность был словно наказан — в августе 1942-го рядом с ним разорвался немецкий снаряд, и Пуговкин получил тяжелое ранение в ногу и лицо. Осколки проникли глубоко, началось заражение, потом — гангрена. Врачи уже начали готовить солдата к ампутации.

— Когда ко мне подошел главный хирург полевого госпиталя, я взмолился: «Доктор, нельзя мне без ноги, ведь я артист!» На свой страх и риск доктор пошел навстречу молодому бойцу, уж очень убедительной была моя просьба, — рассказывал он о случившемся.

В 1942 году Сталин издал приказ военным медикам, чтобы те сократили до минимума число ампутаций, сохраняя бойцам возможность вернуться в строй. Вероятно, это распоряжение и спасло ногу Михаила Пуговкина. Хирург выскоблил рану раскаленной ложкой и зашил.

Выздоровление было долгим, рана заживала с трудом, а бойца переправляли из одного госпиталя в другой. В итоге Михаил Иванович оказался в Тбилиси, где пошел на поправку. Вскоре его отправили долечиваться домой, в Москву. Добираться пришлось на пароходе.

— Раненых на палубе была тьма: кто на костылях, кто весь перевязанный. У меня вместо гипса на ноге была большая шина, и передвигался я на костылях, — рассказывал Михаил Пуговкин. — До Москвы добирался через Каспийское море. Когда раненые увидели, что командиры вместо своих семей грузят сундуки с вещами, они взбунтовались и самовольно погружались на пароход. Каким чудом я оказался на пароходе, до сих пор не помню.

Сойдя с парохода в Красноводске (сейчас это город Туркменбаши в Туркменистане), Пуговкин еще больше трех недель добирался на поезде до Москвы.

— Все вагоны в поезде были переполнены до отказа. До сих пор вспоминаю счастливые минуты, когда можно было вытянуть больную ногу, сидя на полу в тамбуре, — вспоминал артист. — Сейчас даже мне трудно поверить, каким путем я доехал до Москвы благодаря молодости.

Помимо ноги, давало о себе знать и ранение в голову.

— Лицо мое было очень опухшим, медсёстры даже шарахались от меня, потому что осколок от гранаты попал мне под глаз, и глаз был закрыт, — сокрушался Пуговкин.

На передовой и в госпиталях Михаил Пуговкин мечтал о том, как снова сможет выйти на сцену. И в 1943 году его желание сбылось.

— Пришел я в действующий в Москве в то военное время драматический театр (большинство театров Москвы были эвакуированы), — вспоминал артист. — В театре репетировали пьесу в стихах Виктора Гусева, которая называлась «Москвичка». Главный герой — паренек, влюбленный в девушку, — возвращается с фронта и приходит во двор, где жил до войны. Встречает там девушку и начинает за ней ухаживать. А девушка ему говорит: «Душа у тебя, Петька, ничего, благородная, но лицо определенно не то». На генеральной репетиции председатель комитета по делам искусств Храпченко сказал: «Что же вы из красивого артиста сделали квазимоду? Даю вам неделю, вводите нового артиста».

Тогда главный режиссер Николай Горчаков вспомнил про молодого артиста, который только пришел с фронта.

— Я наблюдал со стороны за репетицией, опираясь на палочку, рана еще не зажила на ноге. Проходя мимо меня, Горчаков сказал: «Миша, а пьесу-то мы вроде как про тебя репетируем». Я сейчас же побежал на галерку и за один день выучил все роли, то есть весь спектакль знал наизусть. Меня за неделю ввели в этот спектакль на главную роль, — рассказывал Михаил Пуговкин.

Актер сразу же стал популярным — люди смотрели спектакль с большим удовольствием.

— Спектакль «Москвичка» смотрели зрители, одетые в шинели, с автоматами, которые сразу же уходили на фронт, — замечал Пуговкин.

В 1943 году артист попал в поле зрения Сталина. Верховный главнокомандующий в годы войны лично интересовался фильмами и спектаклями. Он внимательно посмотрел картину «Фельдмаршал Кутузов» (16+), где Михаил Пуговкин сыграл эпизодическую роль тяжелораненого солдата. Артист импровизировал и произнес трогательный монолог со слезами на глазах.

— Сталин посмотрел нашу картину и сказал Петрову, знаменитому кинорежиссеру: «Эпизод умирающего молодого солдата Феди будет вызывать у народа сострадание. А сейчас такое время трудное. Не надо этого показывать. И мой монолог вырезали. Я плакал. Эта сцена и сейчас есть, старик меня держит за руку, а потом в кадре знамя. А моего монолога нет, — переживал Михаил Пуговкин.

Отец Михаила Ивановича прошел всю войну. Два старших брата ушли на фронт, да так и не вернулись. Мать артиста попала в лагеря. Женщина работала поваром, и чтобы прокормить всех своих детей, украла пирожок из столовой. А по приказу Сталина в то время сажали в тюрьму за малейшее воровство.

— Чтобы прокормить нашу большую семью, 13 человек женщин и детей (все мужчины были на фронте), мама один пирожок не вынимала из котла и после работы, спрятав его в фартук, несла домой, — объяснял Пуговкин. — И на этом пропеченном маслом одном пирожке варили суп, было ведь голодное карточное время. Однажды кто-то донес на маму, ее посадили в тюрьму и увезли куда-то в Вятку.

Артист решил походатайствовать за мать и написал письмо самому Сталину. Без особой надежды, что ее освободят.

— Откуда у меня нашлись слова — не знаю, ведь в это время уже погибли мои два старших брата на фронте, отец еще воевал. Сам я был тяжело ранен и списан с фронта, а кормить 22 моих двоюродных братьев, сестер и старых тетушек надо было. Это всё я написал. И, знаете, через неделю неожиданно приходит домой мама. Ей так и сказали: «Вас освобождаем по письму сына». Значит, тогда доходили письма по назначению.